История адвокатуры

Зарождение адвокатуры как неотъемлемого элемента судебной защиты восходит к античности. Поначалу в Древней Греции тяжущиеся являлись на суд лично, и сами защищали свои права. Судебное следствие заменяли речи сторон. Помогали им так называемые «логографы» — сочинители речей. Речи заучивались тяжущимися и произносились на суде. Первым профессиональным логографом, бравшим плату за свои труды, был Антифон (V в. до н. э.). История сохранила и другие имена «немых адвокатов»: Лисий, Исократ, Демосфен, Эсхин, Гиперид. Благодаря письменному происхождению их речи дошли до наших дней.

С появлением в Афинах института официальных обвинителей возникла потребность в судебной защите лиц, не обладавших юридическими знаниями и красноречием. Для уравнивания положения сторон было дозволено произнесение второй защитной речи — девтерологии. Произносившие ее назывались синегорами. Несмотря на то, что логографы существовали до последних лет греческой независимости, устная защита постепенно вытесняла «немую».

Особого сословия защитников в Греции не было, и вопрос о какой-либо организации этого сословия не вставал, но уже в те времена существовали определенные правила и ограничения (запрещения выступать публично тем, кто оскорбил действием или отказом содержать своих родителей, уклонялся от военной службы). Таким образом, можно считать, что именно в Афинах начинается зарождение адвокатуры в ее классическом понимании.

В Древнем Риме приглашение сторонами адвокатов (от лат. «advocare» — призвать на помощь), вошло в практику не ранее II века до н. э. Первоначально римляне обозначали именем «адвокат» родственников и друзей тяжущегося, которые поддерживали его в суде. Из многочисленных источников известно, например, что даже римские императоры не раз лично являлись в суд в качестве таких защитников.

В Республиканском Риме знание и применение права находились исключительно в руках родовой аристократии. Патроны, покровительствовавшие представителям обедневших родов и бесправным плебеям, собственно, и были первыми юристами, совмещавшими две профессии — юрисконсультов и адвокатов. Первую классификацию юристов ввел древний правовед Асконий: «Кто защищает кого-либо в суде, тот называется патроном, если он оратор — адвокатом, если ведет дело и помогает юридическими советами или своим присутствием выражает дружеское участие — поверенным, и коннитором — если принимает на себя дело присутствующего и защищает как будто свое».

С течением времени название «адвокатов» было распространено на лиц, которые помогали тяжущемуся вести процесс, собирали документы, покрывали издержки, приготовляли средства защиты и сообщали их патрону, осуществлявшему защиту на суде.

Однако, если в эпоху Республики достаточно было личного влияния какого-нибудь хорошо знакомого с законами патрона или оратора, чтобы выставить перед судом притязания партии в надлежащем свете, то в эпоху Империи, при большем развитии законодательства, образовалась уже замкнутая коллегия защитников (corpus togatorum), для вступления в которую нужно было быть внесённым в матрикулы и, кроме того, при некотором благородстве происхождения, требовалось ещё предварительное выдержание экзамена по праву. Такое устройство адвокатуры в эпоху империи легло потом в основание всех её позднейших видоизменений.

Адвокатура Европы

В средние века отступления от этого устройства главным образом делались в двух направлениях: с одной стороны, возник надзор над адвокатами и недоверчивое контролирование их деятельности со стороны судов, хотя такой контроль, строго запрещённый в императорское время, совершенно несовместим с самим понятием об адвокатском звании как совершенно независимом от судьи; с другой стороны, тогда сложилось представление, что адвокат — только низший судебный чиновник, содействующий интересам правосудия по назначению от государства.

В Германии, например, эти отступления в связи с усиливающимся канцелярским характером судопроизводства в мало-помалу совершенно исказили значение адвокатуры. Постепенно все более и более утрачивалось представление, что адвокатура хотя и общественное звание, но в то же время есть свободная профессия, свободное искусство — её стали рассматривать как государственную должность, подобно другим подлежащую надзору высших властей. В значительной степени это недоверчивое отношение объясняется и самой испорченностью адвокатского сословия, которое к концу XVIII века под влиянием канцелярщины в судах не только впало в совершенное крючкотворство, но часто возмутительнейшим образом высасывало соки из своих клиентов. Это обстоятельство побудило Фридриха Великого отменить в 1780 году в Пруссии институт адвокатов как свободных защитников сторон и назначить вместо них так называемых ассистенцратов, которые обязаны были помогать сторонам своими юридическими советами, но как государственные чиновники. Однако такое неестественное устройство не могло, конечно, долго продержаться. Уже общий судебный устав для Пруссии в 1793 году должен был снова признать добровольно избираемых сторонами так называемых юстиц-комиссаров, которые, однако, в сущности, были ничем иным, как подведомственными судьям правительственными чиновниками, назначение которых при известном суде и с обозначением определенного местожительства находилось исключительно в руках министра юстиции и которые были подчинены при исполнении своих обязанностей довольно строгому контролю даже низших судебных инстанций. Подобным же образом сложилось устройство адвокатуры и в немецкой Австрии и в Баварии, где адвокаты также были лишь правительственными чиновниками.

Однако это искусственное средство поднятия значения адвокатского сословия оказалось недействительным. Начиная с середины XIX века, именно с уничтожения письменного порядка судопроизводства, реформа адвокатуры в Германии стала одним из самых жгучих вопросов, разрешение которого, наконец, дано было вступившим 1 октября 1879 года в силу «Уставом адвокатуры» в смысле освобождения последней от правительственного контроля. Главнейшие пункты этого устава следующие: в адвокаты может быть допущен лишь тот, кто имеет право и на занятие судейской должности, причём получивший это право в одном союзном государстве сохраняет его и в других союзных государствах. Вопрос о допущении в адвокаты решается местным судом в распорядительном заседании, которое, однако, предварительно справляется с мнением главы адвокатской камеры. Отказ к допущению может быть мотивирован лишь причинами, указанными в законе: неспособность к занятию общественных должностей, несовместные со званием и достоинством адвокатского занятия, недостойный образ жизни, физическая или умственная слабость и т. п.

Адвокат должен иметь свое местопребывание при том суде, к которому он приписан. Допущенный к практике при суде адвокат может вести защиту во всех судах в пределах государства во всех тех случаях, когда защита не обязательна. В противном же случае защиту может принять на себя только специально уполномоченный адвокат. Допущенные к практике в пределах судебного округа образуют «адвокатскую камеру», находящуюся при оберландсгерихте. Допущение к адвокатуре и её запрещение при имперском суде зависит от президента имперского суда. Практика при последнем несовместна с практикой ни при каком другом суде.

В тех странах Германии, где адвокатура являлась ещё государственной должностью, она часто соединялась с нотариатом. Такое соединение разнородных функций подвергалось неоднократным нападкам со стороны общественности.

Зато, с другой стороны, нельзя оправдать деление адвокатских обязанностей на простое представительство сторон (прокуратура) и на защиту перед судом (адвокатура в узком смысле). Именно такое деление практиковалось во Франции и Англии в конце XIX века, хотя и там подвергалось критике.

Во Франции avoué строго отличалось от avocat. Первый следил за всем ходом процесса и является представителем стороны перед судом; он имеет характер чиновника и как бы получает свою должность от правительства, хотя и имеет право продать её, но так, что как будто бы сам представляет правительству своего преёмника; avocat же называется тот, который во время словесного обсуждения дела защищает перед судом своего клиента; право на эту защиту основано на допущении дисциплинарной камеры, даваемом по достижении лицензиата, юридической учёной степени и выдержании трёхлетнего искуса. Адвокаты заносятся в матрикулы и образуют barreau данного суда. Особенное положение занимают во Франции avocats à la cour de cassation, которые могут защищать лишь при Парижском кассационном суде, соединяют в своем лице функции avoué и avocat и образуют замкнутую коллегию с ограниченным числом членов (60).

В Англии французским avoués соответствуют attorneys, отличающиеся от собственно адвокатов-защитников, barristers (at law). Как во Франции, так и в Англии наибольшей интеллигентностью отличается именно это последнее сословие, хотя условие для допущения к практике «барристеров» здесь ещё легче, чем во Франции. В обеих странах высокое социальное значение, которым пользуются адвокаты (avocats и barristers), основано на корпоративной, способствующей развитию особенного сословного чувства чести организации адвокатских союзов («судебных иннов») и на свободе конкуренции, которая, подавляя влияние людей незначительных, открывает более способным людям широкую арену деятельности.

Адвокатура России

В 1864 году император Александр II подписал Судебные уставы, ознаменовавшие начало Судебной реформы в России. Новые Судебные уставы вводили в России принципиально новую систему судопроизводства, отражавшую самые прогрессивные тенденции в мировой судебной практике того времени. Реформами был отменен сословный принцип и создана система общих судов, их независимость от администрации, несменяемость судей, гласность и состязательность судебного процесса. В нем участвовал прокурор (обвинитель) и адвокат (защитник). Разбирательство стало устным, равенство сторон как в гражданском, так и в уголовном праве — реальным. Вопрос о виновности обвиняемого решался присяжными заседателями. Была строго разграничена компетенция различных судебных инстанций. Мелкие гражданские дела разбирались в мировом суде, уголовные и тяжкие — в окружном. Особо важные государственные и политические преступления рассматривались в судебной палате. Высшей судебной инстанцией стал Сенат.

Первым в истории российского законодательства гражданским процессуальным кодексом стал принятый в ходе реформ Устав гражданского судопроизводства. Он отделил гражданское судопроизводство от уголовного и приспособил его к новым экономическим отношениям. С введением Устава гражданского судопроизводства все жители России, независимо от их сословной принадлежности, в том числе миллионы крестьян, освобожденные от крепостной зависимости, впервые получили процессуальные гарантии защиты своих прав. По новому законодательству защиту своих прав и интересов в гражданском суде могли получить представители зарождающегося класса промышленников и предпринимателей.

Судебные уставы 1864 года учреждали новое сословие (самоуправляющуюся корпорацию) присяжных поверенных. Введение института присяжных поверенных — необходимого элемента открытого состязательного процесса — стало, пожалуй, главным достижением Судебной реформы 1864 года. Согласно Уставам, адвокатура (как и прокуратура) состояла при «судебных местах» — судебных палатах и окружных судах, при палатах формировались органы адвокатского самоуправления — советы присяжных поверенных. Организация и деятельность присяжной адвокатуры регламентировалась Учреждениями судебных установлений, главой второй «О присяжных поверенных» (ст. 353 — 406).

Но, чтобы заработали правовые институты, учрежденные в 1864-м, потребовалось почти полтора года. Первые заседания новых судов прошли в Петербурге и Москве только в апреле 1866 года, и только тогда в судебных залах впервые прозвучали речи новоявленных защитников и доверенных лиц тяжущихся.

Поначалу прошения о приеме в адвокатуру принимал государственный Комитет для принятия и рассмотрения прошений лиц, желающих вступить в присяжные поверенные, который обратился с соответствующим предложением к публике через прессу 14 марта 1866 года. Уже 15 марта на него откликнулся бывший стряпчий Ф. А. Андреев. Вскоре его примеру последовали известные в будущем адвокаты В. Д. Спасович, К. К. Арсеньев, Д. В. Стасов, В. И. Танеев и другие. 11 апреля министр юстиции Д. Н. Замятнин утвердил 27 первых в России присяжных поверенных. А 2 мая прошли выборы в Петербургский совет этого нового сословия. Председателем избрали авторитетнейшего юриста Дмитрия Васильевича Стасова, сына выдающегося архитектора В. П. Стасова.

Первые советы присяжных поверенных были образованы в Петербургском (5 мая 1866 г.), Московском (16 сентября 1866 г.) судебных округах. С появлением новых судебных палат и окружных судов столичные советы присяжных, принимая новых членов сообщества, многих из них направляли «для работы и жительства» в иные губернии. 19 и 26 ноября 1866 года Московский совет определил для работы и жительства в Твери коллежского асессора Ивана Сухоручкина и коллежского советника Ивана Яснецкого. С тех дней и ведет свою родословную адвокатура Тверской области. 6 мая 1874 года Совет присяжных поверенных был образован в Харьковском судебном округе.

Совет присяжных поверенных следил за имиджем профессии, выстраивал отношения сословия с властью, принимал или отторгал кандидатов на вступление в его ряды. Процедура вступления в адвокаты была такова: желающий подает прошение в Совет, объяснив, в каком городе избирает он себе место жительства, для чего поступил в присяжные поверенные, не препятствует ли этому статья 355 Судебных уставов с тем, что, если впоследствии откроется противное, то он подлежит не только исключению, но и суду. З55 статья гласила, что адвокатами не могут быть: а) не достигшие двадцатипятилетнего возраста; б) иностранцы; в) состоящие на службе у правительства; г) осужденные; д) находящиеся под следствием и т. д.

«По получении такого прошения, — рассказывают документы, — имя просителя выставляется в комнате на аншлаг на два месяца, а Совет в течение этого времени собирает сведения... о нравственных свойствах просителя». Последнему факту придавалось огромное значение.

Вступивший в ряды корпорации торжественно произносил адвокатскую клятву, затем получал специальный серебряный знак с изображением герба судебного ведомства в дубовом венке. Его полагалось носить в петлице на левой стороне фрака. Это был неотъемлемый элемент корпоративной культуры российских адвокатов. Да и сам внешний облик адвокатов невольно приковывал к себе взгляд — настолько был он необычен для глаз, привыкших к простым одеяниям стряпчих: «фраки модной вырезки, белье безукоризненной чистоты, самоуверенный взгляд; под мышкой изящный портфель, на носу золотое pince-nez...» Немало ядовитых стрел было выпущено острословами по поводу внешнего вида адвокатов. Со своей стороны присяжные поверенные отвечали, что они для того облачаются в парадную форму, чтобы «выказать свое уважение пред судом».

Впервые в России заседание суда присяжных состоялось 26 июля 1866 года. «Публики собралось очень много, — описывает в своем дневнике это историческое событие дневнике очевидец Н. Ф. Фан дер Флит, пришедший в Окружной суд в качестве присяжного заседателя, — так что многие не могли войти... В 12 ч. судебный пристав пригласил нас из длинной залы в особую комнату, где мы просидели до 14 ч., когда нас ввели в суд. Оба яруса были полны зрителями, впереди сидели адвокаты... Подсудимого ввели и поставили между 2 жандармами с саблями наголо. Все имело вид торжественный.

Первое в России дело с присяжными о крестьянине Родионове, обвиненном в воровстве со взломом из полицейской будки. Он сразу повинился <...> гг. присяжные признали виновным со смягчающими обстоятельствами».

В 1874 году, наряду с присяжной адвокатурой, был создан институт частных поверенных, но высшей формой организации адвокатского сообщества в дореволюционной России продолжал оставаться институт присяжных поверенных.

Русская присяжная адвокатура играла первостепенную роль и в судебной защите, и в общественной жизни. Цвет корпорации составили блестящие и глубоко образованные юристы, «новые Цицероны». С самого начала своего существования лучшие представители самой молодой в Европе профессиональной адвокатуры, широко используя предоставленные законом полномочия в судопроизводстве, приняв в основу своей деятельности принципы законности и этичности, доверительности и соблюдения адвокатской тайны, завоевали высокий авторитет в обществе. Выдвинулась замечательная плеяда выдающихся судебных ораторов, прекрасно разбирающихся в праве, знающих закон, блестяще владеющих приемами ораторского искусства: В. Д. Спасович, А. И. Урусов, П. А. Александров, Ф. Н. Плевако, С. А. Андреевский, Н. П. Карабчевский, А. Н. Турчанинов, В. Н. Герард и многие другие. Присяжные поверенные полностью оправдали замысел создателей нового суда, который позволил быстро добиваться справедливых, законных решений даже тогда, когда одной из сторон в деле выступали опытные «сутяги» или сильные мира сего. Оправдания крестьянки Мавры Волоховой (защитник А. И. Урусов) или бунтовавших люторических крестьян (защитник Ф. Н. Плевако) с одной стороны, и осуждение миллионера С. Т. Овсянникова и игуменьи Митрофании (баронессы П. Г. фон Розен) — с другой, свидетельствуют, что с правовой точки зрения Россия значительно продвинулась вперед по сравнению с дореформенными временами. К 1917 году в России работали около 13 тысяч адвокатов.

Просуществовав всего пятьдесят три года, русская присяжная адвокатура оказала заметное влияние на ход истории нашего Отечества. Являясь выразителем интересов всех слоев российского общества, сословие присяжных поверенных выработало и закрепило основные традиции и принципы, способствовавшие корпоративной консолидации, самоуправляемости и независимости института адвокатуры. Уровень профессионализма наших выдающихся предшественников, культура судебной речи, вызывают глубочайшее уважение по сей день, служат примером для ныне действующих юристов.

В статье использованы материалы Википедии и Федеральной палаты адвокатов России.